Подонки - Страница 43

Я уже дважды попадал в плен к сатанистам и потом приходил в себя в сыром подземелье, оборудованном как средневековая камера пыток, но на сей раз все выглядело иначе. Открыв глаза, я увидел ослепительно белый потолок и яркую лампу дневного света. Попробовал подняться, но ничего не получилось. «Приковали, гады!» — подумал я, но, покосившись по сторонам, убедился: ни цепей, ни кандалов, ни наручников, ни даже простых веревок на мне нет. Просто тело не слушается. Лишь шея может слегка ворочаться, да и то с большим трудом.

Комната напоминала больничную палату, только без окон. Единственной мебелью являлись стул, небольшой столик и кровать, на которой распласталось мое неподвижное тело. Точнее, не кровать, а каталка, похожая на те, что предназначены для перевозки трупов. На противоположной стене виднелось нечто, напоминающее телеэкран.

Что же со мной случилось? Я отчетливо помнил все до того самого момента, когда идиот Сашка ринулся впускать «девочек». Потом запах газа, а дальше… дальше — полный провал! Чьих рук это дело — я ни на минуту не сомневался. Оказывается, не я опередил Эскина на два хода, а он меня — на целых три. Почему не слушается тело? Неужели парализован? Стал калекой на всю жизнь! Впрочем, учитывая сложившуюся ситуацию, она не затянется надолго! Напрягшись так, что едва не полопались жилы на лбу, я предпринял новую отчаянную попытку пошевелиться. Без толку! Еще раз! Еще! Еще! Правая рука начала подавать слабые признаки жизни. Еще! Еще! Еще! Ожила левая… Теперь попытаемся приподнять их… Никогда не думал, что человеческие руки сделаны из свинца! Давай, Андрей! Давай! Не будь мокрицей!.. Поднялись… До чего они слабые, ватные… Сжимай кулаки, сжимай! Сконцентрируй волю! Вспомни, с кем имеешь дело! Вспомни заспиртованные детские головы!.. Почитай мысленно дневник колдуна! Господи, помоги мне! Не оставляй! Я знаю, что грешен, преступен, но прости! Не бросай беспомощным в этом змеином гнезде! Дай силы хотя бы достойно умереть!.. Я не хочу быть принесенным в жертву дьяволу!

…Руки обретают силу. Ноги могут потихоньку шевелиться. Благодарю тебя, Господь!

Бесшумно отворилась дверь, до сих пор абсолютно незаметная, сливающаяся с белой стеной. Я тут же прекратил шевелиться и принялся усердно изображать паралитика. В палату вошли двое. Оба незнакомые.

— Как вы себя чувствуете, больной? — с издевкой спросил один.

— Не знаю, — чуть слышно пробормотал я, бессмысленно тараща глаза.

— Действует препарат! — удовлетворенно сказал второй. — Что и говорить — фирма! Теперь неделю будет пластом лежать! Ха-ха-ха!

— Слышь, мясо! — презрительно обратился ко мне первый. — Ты хоть что-нибудь соображаешь?

— Да, — прошептал я.

— Тогда посмотри кино! У нас предусмотрены культурные развлечения!

Он щелкнул пультом управления. На вмонтированном в стену телеэкране появилось изображение такой же палаты, как у меня. В ней находилось существо, в котором я с трудом узнал Сашку, вернее, оставшуюся от него оболочку. Робот с неподвижным лицом и пустым бессмысленным взглядом не мог быть человеком. Забыв обо мне, мерзавцы с наслаждением любовались несчастным идиотом. За это время я успел как следует их разглядеть: первый — длинный, тощий, как глиста, с непропорционально крупным носом, колючими злыми глазками и сальными вьющимися волосами — являл собой полную противоположность второму — коротконогому, лоснящемуся лысому толстяку. Оба были одеты в белые халаты. Не оставалось сомнений, что я оказался в лапах «врачей» клиники Эскина.

— Н-да, — спустя некоторое время пробормотал тощий. — Полноценного зомби опять не получилось, обыкновенный кусок мяса!

— Зато представь, как сейчас мучается его душа, заключенная в темнице непокорного ей тела! А мясо всегда пригодится, и холодильника не надо гы-гы-гы! — расхохотался толстяк. — Ладно, пошли перекусим!

— Нет аппетита, — скривился тощий. — Но появилось желание поразвлечься!

При этом он окинул меня безумным взглядом садиста.

— Гляди, поаккуратнее, — предупредил толстяк. — Хозяину он нужен в целости и сохранности.

— Не волнуйся, — захихикал тощий. — Пройдусь аккуратненько иголочками по нервным центрам — и все!

Оставшись в одиночестве, он снова нажал кнопку карманного пульта. Стенная панель плавно отодвинулась, и в палату вкатился железный столик, на котором в аккуратном порядке были разложены иглы различной длины и еще какая-то гадость. Садист с нескрываемым удовольствием разглядывал свое отвратительное хозяйство.

— Нуте-с, нуте-с, — сладостно мурлыкал он. — Вот хорошая иголочка, и эта, и вон та! Сейчас ты будешь у нас ежиком! Начнем с лицевых нервов!

Уверенный в полной беспомощности жертвы, изверг склонился надо мной, облизываясь от вожделения.

Не медля ни секунды, я схватил его обеими руками за отвороты халата и, используя их в качестве упоров, ударил вторыми суставами указательных пальцев по сонным артериям, одновременно надавив большими пальцами в основание кадыка. Тощий захрипел, выкатив глаза, и отрубился. Примененный мной прием считается смертельным, поскольку полностью перекрывает поступление крови в мозг, но тогда у меня не хватило сил провести его как следует. Подонок остался жив, правда, ненадолго. Медленно, неуверенно я сел на каталке, затем встал на пол. Ватные ноги подкашивались, меня качало из стороны в сторону, но все-таки тело с грехом пополам слушалось. Первой мыслью было добить садиста в белом халате. Но я тут же от нее отказался, осознав, что наглухо заперт в комнате, неизвестно где расположенной: может, под землей, а может, на десятом этаже, и не имею ни малейшего представления, как отсюда выбраться. По счастью, меня поленились раздеть. Я оставался в той самой одежде, в которой был захвачен дома: спортивном костюме и носках. Об обуви мечтать не приходилось — ботинки тощего оказались по крайней мере на три размера меньше, чем нужно. «Придется допросить гада с пристрастием — благо он заготовил достаточно инструментов для подобной процедуры, а с месторасположением нервных центров я тоже немного знаком».